(Александр Силаев, "Вечерний Красноярск", 06.08.2008)
Автор сих строк был некогда левым. Но нет нужды писать покаянные письма от бывшего левака, в конце концов, все диалектически: сначала думаешь А, потом думаешь Б, через десять лет - В.
Себе приходится изменять хотя бы ради того, чтобы не изменять мысли. Ну так вот - что такое лево и право? В жанре тезиса к краткому введению? От бывшего, значит, левого?
Не надо апеллировать к 1917 году, 1917 год - частности одной страны, во-первых, и разборка между сугубо левыми, во-вторых. Если апеллировать, то хотя бы к 1789 году, а можно начать и с 1648-го (правда, тогда не было слов "левые" и "правые", они возникли в 1789-м, но кто сказал, что не было - самих левых и правых?). При желании поделить мир на левое и правое можно едва ли не с любого возраста мира. Можно, например, назвать "левые" религии, можно "правые", можно так же делить народы. Но если резюмировать принцип разделения - в одном слове? Слово будет все-таки - эгалитаризм. Учение, значит, о равенстве. Точнее, справедливость, понятая как максимально возможное равенство. Это можно проследить через любой век, хоть 20-й, хоть 17-й, хоть 3-й.
Ради красного словца можно еще взять слоганы великой левой триады - "свобода" и "братство". Но начать-таки с "равенства".
Равенство?
В чем казус? В том, что "неравенство" неустранимо в любом случае, но борьба за равенство не бессмысленна и приводит к кое-каким реальным последствиям. Мир действительно меняется принципиально, если в нем начать бороться за равенство. При этом само равенство, конечно же, невозможно.
Ну, например, солдаты в казарме и зэки в камере - где еще больше формального равноправия? И где еще больше - предельной жестокости повседневного, мягко выражаясь, неравенства? Ибо самый верховный босс и самая скромная уборщица, конечно, более равны, чем "пахан" и "петух". Ну или чем солдатики, тоже формально равные. Президент, конечно, главнее секретарши - но президент не тычет ей в лицо тяжелым предметом. Ну или школьный класс. Все равны, ага? Или все-таки там иерархия - на зависть любой фирме?
Там вот, никто не против справедливости, но правые и левые понимают ее сильно разно. Правые исходят из того, что неравноправие людей - необходимое условие мира. В том смысле, что обойти его нельзя, потому и не-об-ходимое. Хорошо оно или плохо - можно спорить так же, как о том, хорош или плох закон всемирного тяготения. Справедливость тогда что? Чтобы были заявлены ценности, относительно них люди поделились на лучших и худших и лучшие были наверху. Не боремся с неравенством, а наполняем его форму так, чтобы было гармонично. Гармонично можно по-разному. Можно ставить на "сословное воспитание", можно - на "вертикальный лифт". Левые говорят, что неравенство как таковое - бяка. Ну вроде как Великая Мать Природа любит всех своих детей одинаково, и негоже старшим шугать младших. Потому борются за "отмену привилегий", "децильный коэффициент" и прочее наше счастье. Но что получается? Отменили сословные привилегии - получили, грубо говоря, "реальных пацанов" и "чмошных лохов". Неравенство выгнали в дверь, но оно пролезло в окно. Но это уже не неравенство традиционного мира, а какое-то иное. То есть? Чем отличны аристократия и олигархия? И те и другие "рулят". Но первые типически отличаются от тех, кем рулят. Князь Вяземский совершенно точно отличен от управляющего своим поместьем, а тот отличен от дворового. Назначить аристократом, поэтом или святым старцем нельзя. Назначить можно бюрократом, олигархом и поп-звездой. Это и есть - элиты левого мира. Под разговоры о парламентской демократии рулят мафии и кланы, но это именно мафии и кланы назначенцев. Каждый век последние 300-400 лет левее предыдущего. Модерн борется за равенство простого честного труженика и "особого человека" (воина, священника, гения). Модерн побеждает. Далее постмодерн борется за равенство простого честного труженика и развращенной сволочи, мол, добро и зло релятивны, беспредельщики тоже люди, дураки - это альтернативно умные и т. д.
При этом социальный разрыв между первыми и последними как-то не уменьшается. Великого Кормчего чтят не менее императора, и Ротшильды за последние 200 лет не стали беднее лохов в сравнительном выражении. Уменьшается антропологический разрыв между первыми и последними - это да. Как-то мелковаты генсеки, и олигархи так себе.
Свобода и братство?
Понимание "свободы" левых и правых тоже различно. Если по-правому, то человеку отвешивается столько свободы, сколько он унесет. Но не больше. Считается, что лишняя свобода - раздавит (например, если "простого человека", не отягощая культурой, освободить от каждодневной рутинной работы - он сколется, сопьется, скурвится). Свобода дается порциями по мере развития: ребенку - мало, подростку - больше, взрослому - много. Но взросл не всякий, кто достиг 18 или 21 года. Левые полагают, что свободы мало не бывает, поэтому на уровне деклараций: "каждый человек - личность", "неотъемлемые права" и прочее. Однако полная свобода в детском саду быстро превращает его в детский ад. В таком случае его можно либо оставить детским адом (постсоветская РФ, где у гопника-дурака больше прав, чем у школьного учителя). Либо начинается "сталинизм", но свобода, выданная всем поровну, также и изымается. В итоге человек, которого надо бить кнутом, чтобы он пахал, имеет те же условия, что и человек, которому надсмотрщик давно не нужен. Высшая ценность свободы, таким образом, сопрягается с высшей ценностью равенства. Наконец, такая штука, как "братство", она же "солидарность". Всех со всеми. Поверх различий расовых, классовых, профессиональных, поверх цензов образовательных и духовных. Все, блин, дети Великой Матери Материи, все одна семья. Это левый взгляд. Правый взгляд, что солидарность в рамках "корпорации", а там примерно похожие: цех кожевников, поэтов, священников. Валить в солидарную общность белого профессора и прола с окраины сложно даже технически: сильно разным будет не солидарно. Отсюда задачи унификации. Эффективнее всех задачу решали те, кто был левее Сталина, к примеру Мао Цзедун.
|
