13 января, в День Российской Печати спикер Государственной Думы Борис Грызлов поздравил всех причастных к этому празднику и пообещал, от имени всех депутатов государственной думы, что будет озитивных информационных поводов. Не очень понятно, откуда эти позитивные инфоповоды будут браться в нашей, скажем честно, не самой благоустроенной стране, но мы не сомневаемся, что как Грызлов, так и его коллеги что-нибудь уж придумают.
Как минимум, расстараются ради истории. Как ни удивительно это звучит, но именно так видит Борис Грызлов задачу свою и задачу журналистики: “От того, как вы освещаете текущие события, будет во многом зависеть то, как на наше время посмотрят потомки”. Что как бы подразумевает намек на то, что не следует писать чего-нибудь неприятного, несмотря на то, что по Грызлову же “Журналистика создает условия для реализации конституционного права на свободу слова, которое, в свою очередь, выступает важнейшим институтом демократического развития”.
Ну, о том, как замечательно может реализоваться право на свободу слова, нам бы могли рассказать многие убитые неизвестными и никак не обнаружимыми лицами российские журналисты, если б они были живы, ну или живой, но сильно покалеченный журналист газеты Коммерсант Олег Кашин. С оторванными пальцами реализация права на свободу слова кажется немного затруднительной, но есть надежда, что он справится.
А пока историю нашего времени в позитивных тонах излагают другие государственные деятели. Например, глава Министерства иностранных дел Сергей Лавров, не моргнув и глазом, заявляет, что, невзирая на нынешний политический климат, Россия остается инвестиционно привлекательной страной для внешних инвесторов. “Инвестиционный имидж определяется законами страны. Если бизнес считает эти условия выгодными, то бизнес туда идет. Вне зависимости от политических шероховатостей с соответствующими странами. Бизнес будет заниматься своим делом и будет смотреть на реальные условия, которые ему предлагают”. Это было бы прекрасно, если бы было правдой. Но “профиль инвестиционного риска” России в глазах международных инвесторов только увеличился и сейчас она входит в десятку “крайне рисковых” с этой точки зрения стран, вместе с Сомали, Конго, Суданом, Афганистаном, Зимбабве, Северной Кореей и Пакистаном. Видимо, Сергей Лавров надеется, что до будущих историков дойдут его слова, но не дойдет международная статистика того же периода.
Другой творец позитивного нарратива – министр внутренних дел Рашид Нургалиев, который объявил, что за первый год реформы МВД (это 2010) многочисленные опросы общественного мнения показали позитивный сдвиг в отношении общества к работе правоохранительных органов. К сожалению, никто не спросил господина Нургалиева, в чем выразился этот позитивный сдвиг и каковы были его причины: в убийствах милиционеров под лозунгом “Нургалиев разрешил!” ли выражается положительное настроение общества, или после того, как работники милиции открывали стрельбу по мирным гражданам или давили их автомобилями народ стал относиться к ним гораздо добрее, чем раньше?
Допишу и я для “историков будущего”: отношение народа к милиции неплохо описывается тем, что в глазах населения России она теперь именуется “пилицией”. Что описывает как официальное реформенное переименование в “полицию”, так и общеизвестную склонность представителей этой профессии к “пилению денег” – то есть к воровству, вымогательству и поборам в любой доступной им форме. Извините, что не позитивно, дорогой Борис…
|
