В одном из залов музея Черноморского флота в Севастополе выставлена старая черно-белая фотография. Ее сюжет прост и печален. Траурная процессия. Гроб, накрытый Андреевским флагом, несут на решетчатых носилках несколько человек. На втором плане - боковой фасад здания под двускатной крышей. Высокие окна снабжены характерными для южных стран дощатыми жалюзи. Видна коляска с откинутым верхом, прямо перед нами - радиатор старенького грузового автомобиля. Большие круглые фары и профиль крыла над узкой шиной типичны для моделей 20-30-х годов. Подпись под фотографией гласит: «Похороны адмирала А.М. Герасимова. Несут гроб адмирал М.А. Беренс, Ф.А. Римашевский, А.А. Стеблин, адмирал А.И. Тихменев». Заметим: адмирал Беренс - высокий седой мужчина в светлом костюме, то есть фамилии перечислены справа налево.
Сегодня, в дни, когда отмечалось 90-летие со дня эвакуации из Крыма Русской армии барона П.Н. Врангеля, посетители музея останавливались у фотографии чаще обычного. Но до последнего времени рассказать им о людях, изображенных на снимке, было затруднительно.
Необходимость получить ответ на некоторые вопросы, связанные с этой фотографией, привела нас в дом № 4 на улице Пьера Кюри в Бизерте, небольшом городке на севере Туниса, куда в далеком 1920 году ушла из Константинополя Русская эскадра, последние корабли Императорского флота России. Здесь проживала Анастасия Александровна Ширинская, дочь русского морского офицера и командира эсминца «Жаркий» Александра Сергеевича Манштейна. Анастасия Александровна хорошо помнила события тех лет и все, что связано с жизнью русских моряков и их семей во время вынужденной эмиграции [2].
Вот что удалось записать во время наших продолжительных встреч. Точно атрибутировать снимок Анастасия Александровна не смогла, однако он определенно может быть датирован 1930-ми годами, когда в Бизерте были похоронены вице-адмиралы Александр Михайлович Герасимов (умер 2 марта 1931 года в госпитале Сиди-Абдаля в Ферривиле (1)) и Сергей Николаевич Ворожейкин (умер 26 марта 1939 года в Бизерте) (2). Косвенным свидетельством того, что запечатлены похороны именно А.М. Герасимова, является отсутствие среди провожающих Сергея, сына вице-адмирала С.Н. Ворожейкина, который не мог не быть на похоронах своего отца, если бы речь шла о них.
Подтвердить или опровергнуть предположение А.А. Ширинской можно было бы, если бы здание, представленное на снимке на втором плане, удалось обнаружить на территории госпиталя Сиди-Абдаля. Он находится всего в 10-12 км к юго-западу от Бизерты, на противоположном берегу Бизертского озера, но побывать там, увы, не довелось: городским такси в Тунисе междугородние переезды категорически запрещены.
Теперь обратим внимание на молодого человека с прямым пробором: второй слева, он виден между А.И. Тихменевым и Францем Римашевским (имя и фамилия последнего требуют уточнения). Это - Андрей Афанасьевич Стеблин, о котором в «Мартирологе русской военно-морской эмиграции» В.В. Лобыцына сказано предельно коротко: охотник флота (3), умер в 1965 г.
Андрей Афанасьевич пришел в Бизерту на кораблях Русской эскадры. Первое время жил в Морском корпусе в форте Джебель-Кебир, однако преподавал ли он там, неизвестно. После расформирования Морского корпуса Стеблин поселился в Бизерте. В начале 30-х годов к нему переехала из города Туниса Ольга Аркадьевна Янцевич (урожденная Шольп), оставившая мужа, С.П. Янцевича (4), к которому, несмотря на разрыв, относилась с большим уважением и развод с которым официально не оформляла. Только после смерти Янцевича в 1944 году Ольга Аркадьевна зарегистрировала брак с А.А. Стеблиным.
Самым удивительным в этой истории оказалось то, что на стене в доме А.А. Ширинской висел поясной портрет Ольги Аркадьевны, написанный маслом Михаилом Козминым (5). Высокохудожественными свойствами портрет не отличается и похож, скорее, на любительскую работу, чем на творение мастера, но внешние черты и характер передает. Лицо обращено к зрителю вполоборота, тяжелые и густые волосы убраны в косу, высокий воротник темного, скроенного по дореволюционной моде платья заставляет высоко и гордо держать голову. Взгляд чистый и твердый.
Свои последние дни Ольга Янцевич провела в приютном старческом доме в небольшом портовом городке Радес, расположенном недалеко от столицы, на берегу залива Эль-Бхира. Общих детей А.А. Стеблин и О.А. Янцевич не имели, сын от первого брака Жорж Янцевич (6) умер рано. Дата смерти и место захоронения Ольги Аркадьевны точно неизвестны, но в 1964-1966 годах она еще была жива, и А.А. Ширинская, которая в то время преподавала в городе Тунисе, навещала ее. Возможно, Ольга Аркадьевна была похоронена на христианском кладбище, расположенном между городами Радес и Мегрин. К концу XX столетия кладбище опустело - после обретения Тунисом независимости большинство французских захоронений было перенесено родственниками во Францию. К кладбищу со всех сторон подступали многоэтажные дома, оно постепенно уходило под снос, и сейчас, когда города Тунис, Мегрин и Радес практически сомкнулись, этого кладбища уже не существует.
А.А. Стеблин слыл сведущим специалистом, и многие годы занимал важный инженерный пост на предприятии, отвечающем за водоснабжение Бизерты и прилегающих к ней районов. Официально предприятие - тунисский аналог нашего Водоканала - называлось довольно витиевато: «Service des Eaux du District de Bizerte», поэтому обычно его именовали короче - «Service hydraulique». Позже Стеблин и Янцевич оказались в городе Тунисе. Скорее всего, это произошло тогда, когда часть населения Бизерты была эвакуирована в связи с военными действиями в годы Второй мировой войны. Кстати, в Бизерту после этого многие так и не вернулись.
Сохранивший преданность России Андрей Афанасьевич Стеблин, как и многие наши соотечественники, оказавшиеся за рубежом, чужого подданства не принял, поэтому пенсию не получал. Умер дома в городе Тунисе и был похоронен, по словам А.А. Ширинской, там же на христианском кладбище Боржель.
Мы с женой смогли его посетить. Русские каре (кварталы) кладбища расположены вдали, справа от входа. Сейчас, после десятилетий забвения и разрухи, они приведены в идеальный порядок посольством Российской Федерации и Российским центром по культуре и науке в Тунисе. Все могилы пронумерованы, на них установлены мраморные таблички. В некоторых местах удалось сохранить старые надгробные памятники, которые выделяются среди долгой череды современных плит. Здесь лежат русские люди, и на чужбине до конца сохранившие любовь к Родине.
Мы долго ходили между рядами, пытаясь найти могилу Андрея Афанасьевича Стеблина, но поиски оказались безрезультатными. Скорее всего, могила была утрачена до реконструкции русских кварталов кладбища Боржель.
Материалы для этой статьи были готовы, когда Анастасия Александровна Ширинская еще была жива. Она смогла найти в себе силы, чтобы проверить точность изложения, и внесла в первоначальный текст важные исправления. Ее письмо, датированное 16 декабря 2006 г., хранится у меня как бесконечно дорогая реликвия.
(1) Свое название городок Ферривиль получил по имени французского министра колоний XIX в. Жюля Ферри (Jules Ferry), который обосновал французский протекторат над Тунисом следующими словами: «Обладание Бизертским озером полностью оправдывает взятие Туниса». Вопрос был нетривиальный - владычица морей Британия за действиями южного соседа следила весьма ревниво. Французы до сего дня чтят память своего прозорливого политика. Так, внук севастопольского градоначальника генерала Кульстрема Александр Владимирович Плотто, которому во время эвакуации семьи из Крыма было всего пять месяцев, проживает ныне в Париже на улице Жюля Ферри.
(2) Вице-адмирал С.Н. Ворожейкин и его супруга Адельгунда, урожденная Ламб, похоронены в русской части христианского кладбища в Бизерте. Могила находится по левую сторону от основной аллеи, за памятником, установленным российским посольством в Тунисе. Там же похоронены сын Сергей (умер в 1983 г.) и друг сына, Александр Дросси, служивший мичманом на эсминце «Жаркий» под командой Александра Манштейна. По неизвестным причинам на могильной плите имя Сергея Сергеевича Ворожейкина не упомянуто.
(3) Охотник флота - доброволец, поступивший на службу во флот без обязательства сдачи офицерского экзамена. Охотниками с 1912 г. могли стать лица, не достигшие призывного возраста. Во время Первой мировой войны в охотники принимались лица не старше 40 лет (в мирное время возраст ограничивался 30 годами).
(4) Первый муж Ольги Аркадьевны, Сергей Петрович Янцевич, инженер-механик, капитан 1 ранга, принимал участие в сражениях под Порт-Артуром на крейсере 2-го ранга «Алмаз». Тарелка с этого крейсера хранится в музее ЧФ РФ, переданная туда А.А. Ширинской по просьбе Ольги Аркадьевны, которая считала, что последнее, оставшееся у нее от «Алмаза» и Порт-Артура, должно храниться только в Севастополе.
(5) Михаил Козмин, художник и архитектор. Попал в Тунис после Второй мировой войны из Югославии. Вместе с Владимиром Лагодовским проектировал и строил православную церковь Воскресения Христова в тунисской столице, освященную в июле 1956 г. После 1961 г., когда в Тунисе начались военные столкновения, уехал во Францию, где позже скончался.
(6) В 1931 г. вместе с Георгием Янцевичем Анастасия Ширинская училась в одном классе лицея. После сдачи экзаменов за первую часть аттестата в 1932 г. он вернулся в город Тунис, где, как и его отец, Сергей Петрович, многие годы работал на городской электростанции. Когда Сергей Петрович достиг пенсионного возраста, его как знающего и опытного специалиста не увольняли, давая тем самым возможность получать хотя бы небольшие деньги: на пенсию он, как и другие русские эмигранты, не принявшие французского подданства, рассчитывать не мог. Аналогично поступили и с А.А. Стеблиным в «Service hydraulique» - столь уважительным было отношение к русским военным морякам и инженерам.
|
