В течение 22 апреля Центральная группа наших войск продолжала вести наступательные бои на Дрезденском и Берлинском направлениях. На берлинском направлении наши войска взяли в плен более 13 000 немецких солдат и офицеров и захватили следующие трофеи: самолетов — 60, танков и самоходных орудий — свыше 100, полевых орудий — более 500. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбит 61 самолет противника.
Светенко: В сводке в этот день, несмотря на успешный ход наступления, не были указаны названия взятых населенных мест. Собственно, кроме Берлина, брать Центральной группе наших войск было уже нечего. Впору было перечислять названия улиц и переулков, за каждый из которых шли тогда кровопролитные бои.
И столь же ожесточенно сражались в небе над Берлином наши летчики. Конечно, советская авиация численно преобладала. В трех воздушных армиях, приданных войскам Первого Белорусского и Первого Украинского фронтов в начале Берлинской операции было 6 706 боевых самолетов. У противника 1950. Однако кое в чем немцы превосходили, причем не только нас, но и наших союзников. В конце войны на вооружение Люфтваффе стали поступать машины нового поколения — реактивные. Они существенно превосходили и советские, и англо-американские самолеты в скорости. Однако выяснилось, что и этих монстров можно сбивать. Первым реактивный немецкий истребитель сбил легендарный асс Иван Кожедуб 15 февраля 45 над Одером. Это был Мессершмитт-262. При этом Кожедуб пилотировал не самый наш быстроходный истребитель — Ла-5, конструкции Лавочкина. Помогли ведомые, которые загнали «мессер» в ловушку, прямо под пулеметы своего командира.
Но самая удивительная победа — удивительная потому, что одержана была вопреки всем техническим параметрам — на счету другого летчика, майора Ворожейкина. Вот как описывал этот бой сам Арсений Васильевич: «Подо мной необычно быстро проскользил какой-то самолет. Четыре спаренных двигателя и ракета под брюхом. О таком приходилось только слышать. Самолет-призрак «Арадо-234». Истребитель-бомбардировщик в одном лице. Скорость такой машины около 900 километров. Последняя новинка гитлеровской военной техники. Хотя я и летел на самом лучшем нашем «Яке», но он уступал в скорости километров двести. Ну, думаю — пишет Ворожейкин — сейчас он поднимет нос и снимет меня. Но немец стал уходить. Бросаю машину вперед. Еще. Еще. В глазах темнеет от перегрузки. Вдруг удар по голове. Взрыв? Нет. От запредельной скорости с моей машины сорвало стеклянный фонарь. Ветер бьет в лицо. Но самолет на ходу. Беру врага в прицел. Трассирующий шнур в последний момент догнал уходящего противника. Из «Арадо» брызнули искры, повалил густой дым, и он скрылся в густой берлинской гари.»
|
