Глобальная система претерпевает глубокие изменения. Три страны - Германия, Иран и Китай - сталкиваются с проблемами, которые заставляют их пересмотреть свои взаимодействия со своими регионами и с миром в целом. Здесь мы проанализируем экономическую политику на примере Германии.
Место Германии в Европе
Европейская история является хроникой того, как другие европейские державы пытались сдерживать Германию, особенно со времен немецкого объединения в 1871 году. Эта проблема всегда была геополитической. Германия находится на Северо-Европейской равнине, граничит с Францией на западе и Россией на востоке. Если бы произошло нападение одновременно с двух сторон, Германия бы потерпела крах. Поэтому немецкой стратегией в 1871, 1914 и 1939 годах являлись упреждающие удары по Франции с целью предотвращения войны на два фронта. (Две последние попытки оказались, конечно, катастрофическими).
Стратегия Германии всегда порождала недоверие у соседей, но все же они, конечно, понимали потребности Германии. И поэтому европейская стратегия после Второй мировой войны предполагала реорганизацию динамики региона таким образом, чтобы Германия никогда не столкнулась с этой проблемой заново и не имела больше потребности в наращивании своей военной мощи.
Военная политика Германии была подчинена НАТО, а ее экономическая политика - Европейскому экономическому сообществу ( нынешний Европейский Союз).
НАТО решило краткосрочные проблемы Германии, в то время как Европейский Союз рассматривался как решение долгосрочной проблемы. У европейцев, в том числе у немцев, обе эти структуры пользовались безусловным авторитетом. Они умело использовали немецкий капитал и его экономический динамизм, что сделало из Германии важного хозяйственного субъекта, дало немцам то, в чем они нуждались экономически, с тем, чтобы они не пытались получить это военным путем, и застраховались от того, чтобы у немцев не было причин нанести военный удар.
Эта система особенно хорошо работала после окончания холодной войны. Была снижена военная угроза и связанные с ней расходы по обороне. Возникали проблемы суверенитета, конечно, но это не являлось критическим в хорошие времена: подобные проблемы легко могут быть рассмотрены или отложены, пока имеются денежные потоки. Примером европейского развития, который предложил эту парадигму: "деньги выше суверенитета" - являлся Европейский валютный союз, детищем которого является европейская единая валюта - евро.
Statfor всегда сомневался в выживаемости евро. Иметь ту же самую валюту и валютную политику для богатых, технократических, капиталоемких экономик таких, как Германия, и для бедных аграрно- производственных экономик таких, как Испания, несомненно, напрашиваться на проблемы. Такие страны, как Германия, склонны поддерживать высокие процентные ставки для привлечения инвестиционного капитала. Они могут себе позволить иметь сильную валюту, поскольку то, что они производят, настолько высоко ценнится, что они могут конкурировать независимо. Такие страны, как Испания, однако, нуждаются в дешевой валюте, так как их экспорт не является особенно ценным. Эти государства должны найти возможности, чтобы быть конкурентоспособными. Их способность развиваться во многом зависит от получения доступа к дешевому кредиту, который они могут направлять на дешевый рынок.
Stratfor посчитал, что создание единой валютной системы вызовет высокую инфляцию в более бедных государствах, поскольку они получили доступ к капиталу, на который они не могли бы претендовать благодаря собственным заслугам. Такой доступ неизбежно сгенерирует огромные долги этих государств. Долги вызовут недовольство в валютной зоне, когда Европейский центральный банк (ЕЦБ) удовлетворит потребности некоторых стран в ущерб другим.
Все это и другое уже имело место. Мы пережили в 2008-2009 годах финансовый кризис в Центральной Европе, как особенно поучительный. Несмотря на свое общее членство в ЕС, западные европейские страны весьма неохотно выручали своих восточных партнеров. Мы еще более убедились в том, что подобные несоответствия предопределят судьбу валютного союза, и что, в конечном счете, ликвидация евро потянет за собой и Европейский Союз. Теперь мы не так в этом уверены.
Что если евро, которое было предназначено для дальнейшего сдерживания Германии, немцы используют для переделки Европейского союза под свои цели?
Германия и нынешний кризис
Сутью нынешнего кризиса в Европе является то, что большинство стран ЕС, а в особенности Клуб Средиземноморских государств: Греция, Португалия, Испания и Италия (в указанном порядке) - не удержали свои бюджеты под контролем, и теперь оказались в состоянии неплатежеспособности. Они ожирели и разленились от дешевых кредитов, которые принес евро. Вместо использования этого кредита для запуска большого устойчивого экономического роста, они жили за счет него. Социальные программы, финансируемые за счет кредита, развалились; но стоимость этой задолженности была низкой, так как Клуб Средиземноморских государств выплывал за счет цен на облигации Германии.
В настоящее время процентные ставки, установленные ЕЦБ, находятся на уровне 1 процента, а в прошлом Греция могла часто "дорастать" до двузначных цифр, благодаря собственным заслугам. В результате, государственный долг Греции, который в настоящее время превышает ежегодный валовой внутренний продукт страны, вероятно, приведет либо к дефолту ( вызванному усилиями по поддержанию таких программ) или к социальной революции (вызванной попыткой сократить такие программы). Вполне возможно, что два этих варианта совместятся.
Взглянуть на это в новом свете, нас заставило интервью с немецким министром финансов Вольфгангом Шойбле, которое он дал 13 марта и в котором он, по существу, заявил, что если Греция или любые другие члены еврозоны не могут навести порядок в своих финансах, они должны быть изгнаны из еврозоны . Это высказывание действительно привлекает внимание. Потому что не существует никаких законных способов сделать это. (И в самом деле - их нет, Греция является полноправным членом ЕС, и вопрос о членстве в еврозоне является четко регламентированной позицией, благодаря которой любой член может наложить вето на любое важное решение.)
Но никто, обладая авторитетом Шойбле, не разбрасывается случайными угрозами. Это не является заявлением, сделанным страной, которая в чем-то ограничена или унижена. Это даже не является своего рода заявлением просто другого члена ЕС, а, скорее всего, решающего члена. Германия теперь, кажется, готова не только обдумывать, а публично обсуждать реорганизацию Европы под свои собственные интересы. Она может этого не сделать, или она может сделать это не сейчас, но это было сказано, и это изменит отношение Германии к Европе.
Более пристальный взгляд на показатели евро объясняет, почему Шойбле почувствовал себя достаточно уверенным для принятия таких смелых решений. Быть в пределах одной валютной зоны значит, быть на том же самом рынке. На нем надо конкурировать со всеми и почти за все. Это позволяет словакам получить ипотечный кредит по тем же ставкам, что и голландцам, но это также означает, что эффективные ирландские рабочие активно борются с неэффективными испанскими работниками. Или более актуальная проблема, когда ультраэффективные немецкие рабочие конкурируют напрямую с ультранеэффективными греческими.
С момента введения евро все партнеры Германии оказывались все менее и менее эффективными. Доступ к дешевым кредитам сделал Клуб Средиземноморских государств еще менее эффективными. Простая математика показывает, что в последнее десятилетие Германия получила преимущество по стоимости примерно на 25 процентов больше по сравнению со Средиземноморским Клубом.
Последствия этого трудно переоценить. Если евро по существу подрывает европейскую (и в большей степени Средиземноморский Клуб) экономическую базу, то Германия получает украдкой то, чего она не смогла достичь за последнюю тысячу лет в рамках Европейского противостояния. По сути, европейские государства берут в долг деньги (в основном у Германии) с целью приобретения импортных товаров (в основном из Германии), поскольку их собственные рабочие не могут конкурировать по ценам (в основном с Германией). Это не только государства, которые находятся фактически в еврозоне, а также и другие, связанныые с этой зоной; относительные затраты на рабочую силу для большинства государств Центральной Европы, которые даже не присоединились к евро, выросли еще больше в течение этого же периода.
Это не значит, что теперь Statfor рассматривает евро в качестве реальной валюты на долгосрочную перспективу, по-прежнему нет . это яляется скорее всего тем, что наша оценка евро является переходной от убеждения в том, что он был"смирительной рубашкой"для Германии, к убеждению в том, что он стал трамплином для Германии. Согласно первой оценке, произошла бы ликвидация евро, если бы Германии было отказано в праве решать свою собственную судьбу. Теперь вполне может произойти его ликвидация, потому что Германия становится слишком успешной. И теперь многие европейские страны считают: евро скрывал и нес нечто большее, чем дешевые кредиты, что, таким образом, связи, которые объединяют их сейчас, почти наверняка будут ослабевать.
Парадигма, которая создала Европейский Союз, будто Германия будет направляема и конролируема, смещается. Германия в настоящее время не только нашла свой путь, она начинает придерживаться своих собственных национальных интересов. Политический консенсус возник в Германии против спасения Греции. Более того, политический консенсус возник в и в том, что Германия должна переделывать правила еврозоны. Как главный член Европейского Союза, Германия имеет большое преимущество. Но это уже не тот "Союз" , под которым подписалась остальная Европа.
|
