В последнее время было много замечаний по поводу работы рядовых подразделений милиции. А окончательно всех добило сообщение о том, что милиционер ночью якобы изнасиловал задержанную (к счастью, как уже писал “МК”, информация не подтвердилась). И вот в ОВД, расположенные на территории Центрального округа, прямо ночью поехали правозащитники — члены общественного совета ГУВД Москвы. В поездке борцов за права задержанных сопровождали начальник Управления информации ГУВД Москвы Виктор Бирюков, а также несколько столичных журналистов. Так корреспондент “МК” своими глазами увидел, что творится в отделениях милиции после полуночи.
Началось все с того, что к ОВД “Тверской” подъехал шикарный микроавтобус — из него выскочил сопровождающий и открыл дверь пассажирам. Из авто друг за дружкой вышли председатель общественной правозащитной благотворительной организации комитет “За гражданские права” Андрей Бабушкин, руководитель правозащитного объединения “Свобода воли” Владимир Химаныч, а также предмет забот сопровождающего — член общественного совета ГУВД Антон Цветков. На его фоне бизнесмена профессиональные правозащитники смотрелись бедновато — один в стоптанных летних ботинках и кепочке-таблетке, другой — в разномастном костюме.
На лице сержанта читалось, что от незваных гостей ждут лишь неприятностей. В дежурной части г-н Бабушкин практически с порога попросил книгу учета сообщений о преступлениях и последние административные протоколы.
— А почему это у вас протоколы составлены о мелком хулиганстве? — строго поинтересовался правозащитник у ответственного по ОВД. — Тут же написано, что граждане справляли естественную надобность. Следовало бы привлечь их за нарушение санитарных норм…
— Ну, административная практика — это не мой конек, я руководитель следственного отдела, — пояснил ответственный - майор юстиции Сергей Ордынцев.
— Раз уж вы здесь, вопрос к вам: сколько уголовных дел в производстве у каждого следователя? — тут же подхватил Цветков, которого сопровождающий не отпускал ни на шаг даже в здании ОВД.
— 20—30, — устало ответил майор.
После этого вопросы посыпались градом. Мол, подчиненные явно перерабатывают, а если так, то как же он, майор юстиции, это допускает. Выяснилось, что разница в зарплате начальника следствия и рядового следователя всего около 4 тысяч рублей — руководитель получает 28 тысяч рублей, а рядовой следак — 24 тысячи целковых. В общем, как в стихах: “…не давайте паек, не платите зарплату. Все равно я на службу приду…”.
— То есть вы хотите сказать, что следователь, пришедший на работу в ОВД, может через 10 лет упорной работы рассчитывать на повышение зарплаты на 4 тысячи рублей. За это он тут ночами сидит? - недоумевали правозащитники.
После содержательной беседы началась проверка мест содержания задержанных. На момент визита ни одного задержанного в отделе не было.
— О, а я здесь был по молодости, — с ностальгической улыбкой вспомнил один из журналистов.
— И здесь тоже “шуба”, когда же их уберут, — с возмущением заявил Цветков.
“Шубой” называют покрытие стен неравномерными слоями штукатурки. Делается это для того, чтобы заключенные не портили казенные камеры надписями и не перестукивались. Также “шуба” может спасти и от серьезной травмы преступника в случае суицида — если он вдруг станет биться головой о стену. А по мнению правозащитников, подобное рельефное покрытие делает камеру неуютной, “колючей” — к стене нельзя прислониться. Кроме того, в камерах с рельефом даже дезинфекция не выведет всех вредоносных насекомых: из-за неровностей паразитам есть куда спрятаться.
Внутренняя сторона двери и дверной проем сплошь исписаны прежними обитателями застенка. Здесь, например, можно почерпнуть информацию о том, что некий Серега Вулкан угнал на Тверской улице автомобиль “БМВ”, а некто Владимир очень любит маму. Особенно много пожеланий высечено в адрес сотрудников милиции, но озвучить их невозможно из этических соображений.
Покончив с осмотром, компания направилась к выходу. Один из патрульных с иронией поделился с корреспондентом “МК”, что правозащитников видит в отделе не первый раз: “Как у нас Лимонова в конторе задержат — так правозащитники и примчатся…”
Далее путь лежал в ОВД “Арбат”. Внутри больше похоже на офис — спиралевидная лестница с добротными перилами под старину, колор стен выдержан в холодных тонах... Изучать милицейскую документацию вновь принялся г-н Бабушкин.
— О, здесь и нарушение санитарных норм, и нарушение тишины, а не только мелкое хулиганство, — заметил Бирюков, а дежурный лишь улыбнулся.
Задержанных и в этом ОВД застать не удалось. Может, и правда слава о нас шла далеко впереди? Но въедливый проверяющий решил докопаться… до двери.
— Зачем эти новые двери поставили в камерах, старые ведь намного лучше были.
В служебном здании ОВД “Хамовники” на улице Усачева с порога запахло аммиаком. Вонь распространялась по всему первому этажу, но особенно сильно несло от “обезьянника”. Обшарпанный линолеум свидетельствовал, что капитального ремонта контора не видела давно.
— Старшиной у нас барышня одна была, да вот уволилась, — грустно прокомментировал один из милиционеров, услышав разговоры визитеров о состоянии помещений.
Зато в “Хамовниках” удалось лицезреть задержанных. Двое кавказцев клялись, что задержали их ни за что: мол, просто сидели в машине, никого не трогали. Южане заявили, что в их автомобиле осталась крупная сумма денег в бардачке и они обеспокоены, как бы добро не пропало. Правозащитники потребовали от ответственного по ОВД провести осмотр машины. Офицер пояснил, что замечательные парни, которые жаловались на произвол, подозреваются в серьезном преступлении и он не может провести досмотр или обыск машины, пока не возбуждено уголовное дело. Посетители настаивали, что это возможно по Закону о милиции. Но ответственный остался непреклонен.
— В интересах следствия мы не имеем права сделать это сейчас, так как можем уничтожить улики. Обязательно нужен эксперт — криминалист, следователь, понятые.
Доводы оказались убедительны, и правозащитники попытались защитить другого молодца, попавшего за решетку. Но у парня были липовыми и паспорт, и права, и документы на машину.
В ОВД по району Пресненский жизнь, как всегда, кипит. С ходу правозащитники двинулись к камерам с задержанными. По иронии судьбы в одном из изоляторов оказался… адвокат одной из коллегий. Он тут же заявил, что его злостно избили сотрудники и ложно обвинили в оскорблении представителя власти. (Правда, следов рукоприкладства лично я не заметил). Члены Общественного совета внимательно выслушали задержанного и перешли к узнице в соседней камере.
— Меня сюда посадили только из-за того, что у меня плохие отношения со свекровью, — заявила дама, едва увидев фотокамеры. — Держат меня часов с 7 вечера, не отпускают.
И опять же оказалось, что не все так просто в обоих случаях. Материал на адвоката был уже собран и отправлен в СКП — защитник накануне пришел в отдел и буянил. А милая жертва семейного террора оказалась местным завсегдатаем. На этот раз дебоширку привезли за то, что она выбила стекла соседям и ругалась бранными словами. Но тут внимание правозащитников переключилось с несчастной дебоширки на новый объект. Один из правозащитников заметил на полу в коридоре, рядом с креслами для посетителей, красные пятна и… пух.
— Это же кровь! Хоть бы смыли за собой следы! — изобличительно выступил один из правозащитников (тот, что жаловался на неправильные двери в ОВД “Арбат”).
Оказалось, что никто беззащитных граждан не пытал — один из нарушителей общественного порядка был доставлен в отделение милиции в пьяном виде с травмой - из-за личной трагедии порезал себе вены. Мужчине тут же вызвали “скорую”.
Правозащитники уехали, увозя с собой множество претензий. Но полковник Бирюков, глядя им вслед, своих выгораживать не стал:
— Если говорить честно, по пятибалльной шкале “пятерку” я бы не поставил никому. Но со времени первых рейдов ситуация изменилась и положение стало намного лучше.
|
